Розділ «17»

– И об этом я тоже тебе говорил, – майже прошепотів Балтер, дивлячись на протилежну стіну, наче у порожнечу. Ярковському раптом здалось, що Антей Маркович вже сильно «підшофе». Батько колись сказав йому, що Балтер практично не п’є. Але все тече, все змінюється, подумав еспер. Тим більше, коли людина в поважному віці не дочекалась визнання і пошани, та ще й пережила смерть небоги.

Ярковському не подобалось блефувати. Йому зрідка вдавалась переконлива брехня, а ще рідше – красиві імпровізації. Проте цього разу спокуса виявилась сильнішою. Він зробив крок до крісла, майже навис над Ципориним і запитав:

– Владимир Евстахиевич, почему вы не взяли бокал с чёрного подноса?

– Что? С какого подноса? – професор різко підібрав ноги, немов боявся, що Ярковський на них наступить.

– Тогда, на последнем салоне. Покойный Фёдор Андреевич сказал нам с Sаней, что вы всегда пили шампанское после докладов, а в тот раз к бокалу даже не притронулись.

– Не взял, да. А почему, собственно, вас интересуют мои фуршетные предпочтения?

– Потому что с чёрного подноса тогда взяли только четыре бокала. Из «команды Пшеладовской» шампанское пили Фёдор Андреевич, Сахневич и супруги Вилигжанины. Я так понимаю, что хозяйка салона не одобряла мужчин, пьющих шампанское. И свита Чёрной королевы пила его демонстративно, чтобы лишний раз подразнить Пелагею.

– Да? Вы так понимаете? – Ципорин провів пальцями по скроням, наче заправляючи за вуха неіснуючі пасма волосся. – И кто же вам об этом всём рассказал? Покойный Бусурманко?

– Нет, не он.

– А кто?

– В своё время узнаете.

– Даже так, – пальці професора знову побігли скронями. – В своё время, говорите… Интересно, и кто ж это помнит такие подробности?

– Есть такие.

– Я вас понял, да, – після секундної паузи мовив Ципорин. – Так вот почему вы решили, что не будет новых отравлений.

– Ты понял, а вот я опять ничего не понимаю, – безнадійно похитав головою Антей Маркович. – Таки вообще ничего. О каком подносе идёт речь? Какая «команда Пшеладовской»? Какая «свита»? О чём вы сейчас говорили?

– И всё-таки, – дожимав Ярковський професора, – почему лично вы уклонились от годами установленного ритуала?

– А с чего вы взяли, что я всегда его придерживался? Это неправда. А в тот раз я не пил, потому что проходил курс лечения. Пил лекарства, не совместимые с алкоголем… И, кстати, вы не совсем точно перечислили приобщившихся, как вы сказали, к ритуалу. Юлия Стефановна тогда тоже взяла бокал с чёрного подноса.

– Брала и пила?

– Этого я не помню, – Ципорин знов торкнувся волосся за вухом. – Увы, господин Ярковский, я не обладаю такой феноменальной памятью, как ваш… скажем так, анонимный источник.

– Мой источник видел на чёрном подносе два нетронутых бокала.