Розділ «§ 4. Российская и зарубежная социология XIX - начала XX в.: специфика взаимосвязи»

Рассмотрев предпосылки возникновения, периоды развития и ориентации российской социологии во второй половине XIX — начале XX в., мы имеем необходимые основания для характеристики в целом ее особенностей в эти шесть — семь десятилетий. Их можно смело рассматривать как классический этап в развитии российской социологической науки. В ходе этого этапа оказались сформулированными основные социологические идеи, синтезировавшие лучшие достижения мировой (европейской) социологии с концептуальными положениями отечественных исследователей, в которых был дан анализ специфических социальных проблем российского общества. Классический этап оказался непродолжительным по времени, но богатым по содержанию. В сравнении с классической западноевропейской социологией российская "классика" оказалась не столь протяженной (в Европе этот период продолжался на 30 лет больше) и менее насыщенной социологическими открытиями, событиями и исследованиями.

Укажем в этой связи, что процессы институционализации в российской социологии так и не осуществились в полной мере, в результате чего не удалось добиться настоящей университетской подготовки кадров профессиональных социологов. Российская социология оказалась обделенной проведением эмпирических исследований (хотя бы на примитивном уровне). В ней не сложилось предпосылок для появления настоящих научных школ. Наконец, Россия не дала человечеству ни одного социолога крупного, "классического", мирового масштаба. Вряд ли можно отнести к их числу Питирима Сорокина, достигшего такого уровня, работая многие годы уже не в России, а в США.

Одна из особенностей российской социологии состояла в одностороннем характере ее связей с западной социологической наукой вплоть до начала XX в., пока ситуация не стала понемногу меняться в лучшую сторону. Если работы западных исследователей в России активно переводили и публиковали, то деятельность российских социологов была мало известна их коллегам на Западе. Исключение составляли Г.Н. Вырубов, М.М. Ковалевский, Я.А. Новиков, Е.В. де Роберти, подолгу жившие за границей. Дело в том, что они писали и публиковали свои работы (по крайней мере, отдельные) на французском, немецком, английском языках. Вырубов, помимо этого, вместе с учеником О. Конта Э. Литтре издавал во Франции с конца 1860-х гг. журнал "Позитивная философия" (его ввоз в Россию до 1881 г. был запрещен). В нем иногда публиковались работы российских социологов. В остальном же их достижения не были известны западным ученым. Плохая информированность за рубежом о состоянии российской социологии не способствовала росту ее авторитета и развитию в своем отечестве.

В результате определенной изоляции, а также вследствие негативного отношения со стороны правящего режима социология в России длительное время развивалась благодаря активной деятельности отдельных ученых, подлинных энтузиастов новой науки. Круг социологических проблем, исследовавшихся ими, оказался тем же самым, что и у западных ученых: предмет, методы, понятийный аппарат социологии, ее соотношение и взаимодействие с другими науками, в первую очередь с психологией, проблематика социальной структуры общества и социального поведения. Так же, как и на Западе, велась активная полемика по поводу позитивизма, его перспектив в социологии.

Здесь сделаем одно маленькое "отступление в будущее". Сказанное выше о российской социологии XIX в. удивительно напоминает ситуацию "сто лет спустя". С учетом этого обстоятельства можно говорить: о таком же тридцатилетнем отставании отечественной социологии в конце XX в.; о многочисленных препятствиях, которые чинили социологам власти в стране на протяжении нескольких десятилетий; об одностороннем характере связей с зарубежной социологией, работы представителей которой гораздо лучше известны в России, чем достижения отечественной науки — заграницей; о тех же общих для мировой и отечественной социологии проблемах; об отсутствии в России социологических "звезд первой величины" и т.д. Воистину повторяется не только история, но и история социологии. Весь вопрос — в каком виде: трагедии, комедии, фарса или еще как-то.

Специфика российской социологии второй половины XIX — начала XX в. проявлялась в возникновении новых направлений и течений, не характерных для западного научного мира. Среди них — народничество, легальный (неортодоксальный) марксизм, христианская (православная) социология. Были в отечественной социологии и темы (проблемы), не привлекавшие внимания на Западе, но получившие широкое поле для дискуссии в России. Это проблемы интеллигенции, социализма, политической истории, политического идеала и некоторые другие.

В качестве примера рассмотрим эволюцию взглядов российской социологии на интеллигенцию. Еще Д.И. Писарев определил ее как "мыслящий пролетариат". Затем интеллигенцию рассматривали как внеклассовую и даже надклассовую социально однородную группу, призванную выполнить роль лидера в духовном и социальном прогрессе страны. Далее появляется концепция "критически мыслящей личности" П.Л. Лаврова, в которой интеллигенции отводится особое место в жизни общества и его преобразовании. Наконец, российские социологи рассматривают взаимодействие интеллигенции с другими классами и социальными слоями общества. Небезынтересно отметить, что тема интеллигенции оказалась вообще сугубо российской, она так и не привлекла внимания западных социологов, зато "сто лет спустя" в отечественной социологии превратилась в одну из наиболее дискутируемых.

Строго говоря, процессы запаздывания социологического развития в России в сравнении с Западом были как бы "запрограммированными" в силу ее отставания в сфере промышленного производства и развития экономических отношений, присущих капиталистическому обществу. Конечно, прямой и жесткой связи между экономическими характеристиками общества и состоянием социологической науки в принципе не существует, но в рамках данного исторического контекста экономическое отставание общества, так или иначе сказалось на развитии социологии. Тем более, что в России в середине — второй половине XIX в. наблюдалось причудливое сочетание, даже переплетение экономических и социальных отношений индустриального и патриархального типа, тормозившее в целом развитие капитализма, что не могло не сказаться на общем состоянии социальной мысли.