Розділ «З ЛИСТУВАННЯ»

Я так соскучился и за Вами и за всем на свете.

П[328]

20, червень 1943 p. 20.VI.43

Пос[елок] Ухта, Коми АССР

Моя дорогая, самая лучшая девочка! Мой хороший Мурапетон!

Как обрадовала тн меня своим письмом! Я его читал и перечитьшал, и еще читал и читал бес конечно раз. Читал и не верил, что зто пишешь ты, маленькая девочка, какой я тебя до сих nop представляю и другой, иной нарисовать себе не могу.

Вижу тебя маленьким Мурапетоном, а говорит со мной письменно взросльш человек, у которого єсть уже и свои взгляды, и свои мнсли, и своя собственная взрослая жизнь.

Я радуюсь, что тн выросла серьезной девушкой, что у тебя умная головка, что рассуждаешь тн правильно, что поступаешь тн так, как и следует поступать серьезному человеку, дочери своей страны. И я уже люблю твоего Анатолия, как своего сьша, и люби тн его, люби его еще крепче за доблесть, за отвагу, за пролитую за Родину кровь. И жди его, и прими его, как друга самого лучшего, самого любимого, самого дорогого, ибо нет благороднее и святее жертвн, как жертва собственной жизнью, собственной кровью за Родину свою.

А среди всех наград за подвиг совершенннй, самой яркой и дорогой, самой близкой сердцу для него будет твоя любовь, любовь любимой.

Знай, моя девочка славная, что есть раны и раны… Есть раны, обезображивающие, уродующие человека, и есть раны, которые украшают… Раны, за счастье Родини, за счастье народа полученные, — зто красивше раны, они горбуна делают стройньгм, слепого — зорким, безногого — быстрьгм. Анатолий твой будет гордиться своей раной, а ты будешь горда своим раненьгм Анатолием.

И если мне когданибудь улыбнется счастье повидать тебя и твоего Анатолия, самой, может быть, счастливой минутой моей жизни будет зтот момент, когда я смогу обнять Вас обоих и прижать Вас к своєму, переполненному гордостью за Вас, отцовскому сердцу.

Что же о себе? Здоровье? Ну, мне, как тн знаешь, Но самим скромним подсчетам уже 54й год. Думаю, что меня уже вряд ли выберут «левнм краєм» в сборную СССР, потому — могу сетку прорвать. В беге я больше мастер на короткие дистанции — от стола на кровать. Одним словом «спринтер».

До конца 1938 года бнл на Печоре, в тех местах, где и ты бьша в 1935 году. А в декабре 1938 года приехал в Ухту и с той поры в Ухте. Искал я Вас целый год письмами. Куда только я не писал?! И ниоткуда ни слова. Примирился с мыслью, что я «одинодин, бедняжечка», и вдруг, — через 5 лет, — такая радость: нашлись Вн!

Как хочется Вас повидать!!

Я очень рад, что ты работаешь на хорошей, полезной, культурной общественной работе.

Но ты все-таки не бросай мысли о дальнейшей учебе. Читай, учись сама, повторяй пройденное. Время еще есть. Тебе только 19 лет. Кончится война, пойдешь в вуз, окончишь, и все будет хорошо. Может бить, все же ми будем вместе, — для кого же я буду жить, как не для тебя?І

Ти мне шшга, пожалуйста!

Напиши, где ты встретилась с Анатолием, кто он, откуда и т. д. Мне както непонятно, — Вн с мамой все путешествовали, беднне, все ездили, — то в Архангельске, то в Рязанской области («баби рязанские»), то в Кировске, а из письма вижу, что ти с ним дружишь «давно хорошей, крепкой дружбой»… Хотя 5 лет же от Вас ни слуху ни духу не било, а зто действительно «давно»… В общем, напиши… И Анатолию от меня привет передай, и пожелание скорее внздороветь…

Крепко-крепко тебя, моя славная, целую. Желаю тебе счастья, желаю хорошей, дружной жизни с Анатолием.

Твой Павл[329]