Розділ «Частина ІІ»

Грудень

Спроби творення націонал-соціалістичної федерації

Уже на початку грудня уповноважені Генерального секретаріату та голови УЦР Є. Онацький та М. Галаган для виконання відповідного доручення персонально Грушевського та Генсекретаріату як колективного органу вступили в переговори про утворення загальноросійського федеративного уряду із Південно-Східним союзом, який об’єднував автономні утворення Кубані та Області Всевеликого війська Донського.

Місія Євгена Онацького

Перший безпосередній учасник процесу – Євген Дометійович Онацький, 24 роки, студент історико-філософського факультету Університету Св. Володимира, український есер, у 1917 р. завідувач секретаріату УЦР, залишив нам у спадок такі відомості.

Останнього жовтневого дня 1917 р. він відбув в офіційне відрядження для проведення переговорів з політичним керівництвом Області війська Донського. У своєму «Отчете о переговорах по поручению Центральной Рады с представителями казачьих войск в Екатеринославе и Новочеркасске. Ноябрь 1917 г.»він (подаємо мовою оригіналу) писав:

«31 октября с. г. выехал я по поручению Президиума Центральной Рады в Екатеринодар с специальною миссиею выяснить, насколько казачество стоит на почве действительной федерации и хочет полной свободы внутреннего управления в каждой из областей будущей Федеративной России, или же оно, как писали в газетах и как заявляли некоторые члены общеказачьего фронтового съезда, намерено заводить свой порядок не только в областях казачьих, но и поза ними, в частности на Украине.

По дороге из газет узнал я, что Объединенное Правительство, как его называли, находится в Новочеркасске. Известив об этом телеграммою Центральную Раду, я повернул в Новочеркасск.

Первый день прошел в подыскании квартиры и знакомстве с городом и его настроениями. Насколько мог судить по отдельным разговорам, по заметкам местных газет, настроение для Центральной Рады было довольно неблагоприятно.

В «Вольному Доні» за 3 листопада поміщено було офіціальний рапорт козачьего комісара, який заставлено було з’їздом в Київі(прізвище нерозбірливе. – Д. Я.) з 2-го листопаду в котрому говорилося, що вся влада перейшла до рук Центральної Ради, котра під час повстання гарнізону в Київі поводилась «двусмысленно». На слідуючий день в тім же «Вольнім Доні» з’явилося интерв’ю з членом з’їзду Бондаренко, в котрому також говорилося про «двусмысленное поведение» Рады, а также что Центр. Рада уклонялась от решительных действий. Считая своим долгом Члена Центр. Рады подобных выражений в официальных органах Донского Правительства, я написал письмо в редакцию «Вольного Дону», в котором осветил в должной мере политику Центральной Рады, разсказал об образовании Краевого Комитета, о политике Штаба Киевского Округа, разгром Совета Солд. Депутатов и т. д.

Однако редактор заявил мне, что письмо, возможно, не будет напечатано. На мой протест с указанием на то, что письмо является официальным опровержением официального лица, я получил ответ, что теперь такое время, когда и официальные письма могут не быть напечатаны. В дальнейшей беседе обнаружилась крайняя неосведомленность, или(нрзб. – Д. Я.) осведомленность известного порядка Редакции в украинском вопросе.

Первый мой визит в почти официальное учреждение донского Правительства произвел довольно неприятное впечатление.

Отсюда я направился к помощнику наказного атамана войска Донского Богаевскому, который, как мне было известно, был условно(нрзб. —Д. Я.) избран от Донского войска в состав Правительства Юго-Восточной Федерации.

Богаевский производит чрезвычайно симпатичное впечатление как человек своею простотою и прямотою, но как политик, он, возможно, может быть одним из наших врагов, как противник Федерации. Правда, в ответ на мое замечание, что мне известны его отрицательные взгляды на федеративное строительство, Богаевскийс живостью заметил, что он далеко не враг федерации, скорее, напротив, но он думает, что понятие федерации должно еще отстояться, что оно слишком неглубоко еще проникло в народ и т. д. Если кого можно назвать противником федерации, то это Каледин, который, действительно, далеко не сторонник ея. На мой вопрос, как мыслит Донское Козачество свои отношения к Украине, Богаевскийсказал, что по его убеждению, Козачеству с Украиной безусловно по дороге, но, применяя современную формулу, «постольку-поскольку», по дороге настолько, насколько Украина задалась целью спасения России и борьбы с большевизмом. В этом нам несомненно по дороге, но не дальше…

Для того же, чтобы мы могли итти(«слитно»? – Д. Я.) рука об руку, между нами все должно быть ясно, совершенно ясно, чтобы не было никаких недомолвок. И он выразил убеждение, что в дальнейших наших беседах все будет совершенно ясно и почвы для недоразумений не останется… (И это тем более, что донцы, которые составляют чуть ли не половину(«всіх»? – Д. Я.) казачьих войск, хотят играть решающее значение и решения будут приниматься ими если не все, то в большинстве(нрзб. – Д. Я.).

К сожалению, принужден вскоре выехать из Новочеркасска и не мог более вести беседы по этому поводу.

От Богаевского я узнал, что правительство Юго-Восточной Федерации еще не сорганизовано, что прислали своих представителей только войска Терека, Донское, Астраханское да Кубанское (временно) и Калмыки, что представители войск Оренбургского и Уральского находятся в пути, а Кубань и Горцы еще не выбрали, а Макаренко временно избран от Кубани, уехал в день нашего разговора.

Тем не менее я решил поговорить с теми членами Правительства, которые находились в Новочеркасске, и вечером отправился во Дворец Атамана, где они помещались. Здесь я увидел представителей Астраханского войска и Калмыков, с которыми я почувствовал себя в родной федералистической атмосфере. Моя миссия вызвала их удивление, так как по их мнению, тут и со мной никаких быть не может(так у тексті. —Д. Я.). Беседы наши, конечно,(нрзб.) они меня предупредили, должны носить совершенно(«честный»? «частный»? – нрзб. —Д. Я.) характер, и если я некоторыя их мнения считаю нужным здесь привести, то это только потому, что они по малочисленности членов Правительства тоже имеют значительный удельный вес.

Меня спрашивали, как мы думаем поступать с будущим Петроградским Правительством, признавать его или не признавать, подчеркивая, что они представляют свои отношения только как договорныя. Из того обмена мнениями, который произошел между нами дальше, я вполне убедился в полной проникновенности их федеративной идеей. Вместе с ними я отправился в Донское Областное Правительство, где, к удивлению своему, встретил самый радушный прием и самые ясные федералистичные представления. Меня принимали как посла дружественной соседней державы. По случаю моего приезда произошло(нрзб. – Д. Я.) первое заседание Членов Объединенного Правительства, в котором приняли участие, кроме приехавших со мною Членов Правительства представители Донцов Харламов и Епифанов и представитель Терского войска Вертепов.

Приглашенный на это заседание, я изложил причины и цель моего приезда, и в ответ услышал от Вертепова заявление, что цель моего приезда является для козачества даже обидной, а со стороны Центральной Рады даже не совсем обдуманным поступком. Козачество имеет документы, исторические договоры, в которых оно заявило свое отношение к идее федерации и тем областям и народам, которыя проводят эту идею в жизнь. И сомневаться в федерализме козачества, основываясь на каких-то случайных фактах и заявлениях отдельных лиц, – на его взгляд довольно неосторожно. Сочувственные возгласы остальных членов собрания показало, что Вертепов выразил общую всем им мысль. Что мне оставалось делать? Заявить о том, что Центр. Рада, посылая меня, предвидела этот ответ, и только поэтому и послала, если бы Центр. Рада думала иначе, она бы никого не послала к козакам. Но позиция Съезда в Киеве, заявления казалось бы ответственных перед козачеством лиц и газетные известия заставили Центр. Раду искать официальные заявления авторитет. лиц, которыя могли бы успокоить встревоженные народные массы. Козачество стало на определенно федеративную почву. Правда, некоторые представители козачества и даже пользующиеся большой популярностью лица как напр., в Войске Донском Каледин, все еще стоят открыто против федерации, а другие, как Богаевский, принимают федерацию с массой всевозможных оговорок, – но огромное большинство стоит на определенно федералистической точке зрения, идя в этом, быть может, даже неожиданно для самих себя слишком далеко.