Розділ «Усмішки, фейлетони, гуморески 1925–1935»

Чув я, співав він дуже велику «поему», що зветься «Отец и дочь».

Про дуже сильну трагедію в тій пісні розповідається на голос «Кирпичиків».

Хоч у вступі до «поеми» говориться, що

Ни кирпичики, ни чугунчики В Ленинграде теперь не поют, А поют теперь песни новне И на новий мотив передают, — але «передают» її не «на новый мотив», а на мотив старий, на мотив «найреволюційніших» «Кирпичиків». Ця «песня новая» знайомить слухачів з тим, як

На кладбище Митрофания Отец дочку зарезал свою.

«Отец, мать и дочь жили весело», але потім над малюткою насміялась «злая судьба» — померла в неї мати.

Батько «нашел себе жену новую», що зненавиділа семилітню «крошку» і «отцу вот задачу дала»:

Всей душой люблю тебя, миленький, Только жить мне с трбою невмочь. Говорить тебе только єовестно: Жить с тобою мешает мне дочь, Тм убей ее иль в приют отдай. Только сделай ты все поскорей. А не сделаеніь, я уйду тогда И одна буду жить веселей.

Батько не видержав. Агітація нової жінки сильно на нього вплинула, і от:

Мысль зверская пришла в голову И не стал свою дочку любить. В детский дом отдать было совестно, И решил зверьотец дочь убить.

Ухваливши це все, отець повів дочку на кладовище, на могилу своєї першої дружини і:

В друг отец: «Надя, Надя, — стал звать, — Подойди ко мне, моя милая, Я хочу тебе чтото сказать…»

Бідна Надя, не знаючи нічого, хоч «сердце девочки гибель чуяло», підійшла до батька.

Лицо бледное, подощла к нему. Отец бистро схватил и стал жать, Чтобы крик ее не мешал ему И на помощь людей не дал звать.

Батько, «жмучи» Надю й кричачи: «Тм, родная дочь, йди к матери», — зарррізав свою дочку, «крошку семилетнюю».

Засверкал тут вож палачаотца, Совершил он ужасный кошмар.

І тепер:

Два креста стоят над мбгилкою: То мамаша и дочка лежат.

Епілог цього всього «совершения кошмара» такий: Батько «за железной решоткой сидит», а

Красавица гдето шляется, На свиданье ко мне не идет.