Розділ «ДОДАТОК ДОКУМЕНТИ, МАТЕРІАЛИ»

Андрей Остерман

Рігельман Олександр. Літописна оповідь про Малу Росію та її народ і козаків узагалі. — К.: Либідь, 1994. — С. 625–633.

Божьею милостью МЫ ЕКАТЕРИНА ВТОРАЯ

Объявляем НАШЕМУ верноподданному Малороссийскому народу.

Малороссийской Гетман Граф Разумовской просил НАС всеподданнейше, чтоб МЫ в разсуждении пространства многотрудных дел Малороссийских, а напротив того и других в Великой России не меньше важных его упражнений, чин Гетмана и положенное на него потому правление Малой России с него сняли; МЫ видя его, Графа Разумовскаго не малое по справедливости обременение, и снисходя на его к НАМ всеподданейшее прошение, уволили его всемилостивийше как от чина Гетманскаго, так и от всех Малороссийских, по оному деле. Но как народ Малороссийской издревле по единству рода своего, веры и Отечества с народом Великороссийским, Скипетру НАШЕМУ подданный пребывает от многих лет усердно Самодержавию НАШЕМУ подвластным, котораго и благоденствие с прочими Богом врученными нам народами, зависит от НАШЕГО же единственнаго к нему Матерьняго призрения и покровительства; то и МЫ имя на сердце возводить благополучие его на такую степень, в которой бы он вящше познал НАШУ к себе Императорскую милость, пока время и опыт даст НАМ о его благе лучший учинить промысл, дабы без надлежащаго правления край сей теперь не остался, учредили в нем коллегию Малороссийскую вместо бывшаго Гетманскаго правления, на том точно основании, как особливым нашим указом, дано ныне знать НАШЕМУ Сенату. И для того в самой Малой России быть МЫ повелели яко Генерал–Губернатору, а в сей коллегии яко Президенту, определя в оную Великороссийских и Малороссийских членов потребное число, армии НАШЕЙ Генералу Аншефу и Кавалеру Графу Петру Румянцеву, возлагая на него надежду, что он по изведанным и довольно уже НАМ известным его достоїнствам, не токмо желаемый в сем народ сверх места своего по коллегии сохранить порядок, но и о пользе собственной сего народа будет к НАМ всегда добрый и надежный предстатель. По чему и уповаем, что народ Малороссийской видя НАШЕ толикое об нем Матерьнее попечение, не оставит оное принять с тою подданническою благодарностию, которой МЫ от него так, как от Праотцев Своих Престолу НАШЕМУ верноподданнаго несумненно ожидаем. Дан в Санктпетербурге ноября 10 дня 1764 года.

Подлинной подписан, собственною

ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою тако:

ЕКАТЕРИНА

Печатан в Санкт–Петербурге при Сенате ноября 15 дня 1764 года (Українська старовина. — К.: Мистецтво, 1991. — С. 220).

Манифест о разрушенном Войске Запорожском

Божиею Милостию Мы, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская, и прочая, и прочая, и прочая.

Мы восхотели через сие объявить во всей Нашей Империи, к всеобщему известию Нашим всем верноподданным, что Сечь Запорожская вконец уже разрушена, со изтреблением на будущее время и самого названия запорожских козаков, не меньше как за оскорбление Нашего Императорского Величества через поступки и дерзновение, оказанные от сих козаков в неповиновени Нашим Высочайшим повелениям.

Не прежде Мы поступали на сию, милосердию Нашему весьма противную необходимость, как по истощении вотще всех способов кротости и терпения, провождавших к ним увещания, дабы возчувствовали и познали творимые погрешности и колико тем они воздвигнули на себя праведный Наш гнев и строгость вверенного нам от Всевышнего правосудия.

Не изчисляя жалоб и утруждений, нередко восходивших к Нашему престолу от соседних держав за наглости и за грабительства, которые непрестанно в их границах происходят от запорожцев, возпомянем Мы, во первых, начало и происхождение, от которых существуют сии козаки; а потом в нижеследующем изобразим их дерзостное ослушание Монаршей Нашей власти и тяжкие от них, запорожцев, воспоследовавшие насильства против собственных сограждан своих, подданных Наших.

От писателей, повествующих древние деяния отечества, взаимствовать можно каждому любопытному то сведение, что запорожские козаки не что иное были, как часть от малороссийских козаков, напоследок в нравах и в образе правления отщетившаясь; ибо сии, обращаясь в естественном общежительстве, были до ныне, да и пребудут всегда, полезными гражданами, напротив чего запорожские, одичав в своих ущелинах и порогах, где первобытно, по способности мест, одна только военная стража учреждена была к отражению татарских набегов, составили из себя мало–помалу совсем особливое, странное и намерению самого Творца, в размножении рода человеческого, от него благословенном, противоборствующее политическое сонмище. Вместо того, что, при начале учреждения на днепровских порогах нужной и полезной стражи, козакам, на оную временно и попеременно из Украины отряжаемым, возбранено было брать туда с собою жен и детей своих, дабы оных не подвергать напрасной опасности варварского пленения, следовательно же и самых стражей содержать через то в большой свободе и лучшей, по тогдашним обычаям, военной исправности, некоторые из них столько приобыкли к сей праздной, холостой и безпечной жизни, что сделали себе, напоследок, из нее неподвижный закон, а с оным забывая отчину свою, и решились остаться уже навсегда в Сече, на собственной своей воле. Число их не было ни велико, ни уважаемо, даже и во время присоединения Малой России под державу Всероссийскую, как доказывают переговоры, тогда происходившие между государевых бояр и думных людей с посланниками Гетмана Хмельницкого, где, на вопрос министров царских, что еще запорожцы на верность к присяге не приведены? Гетманские посланники отвечали так: “Запорожцы люди малые и в дело их ставить нечего”. А как таково бытие запорожцев, по установленному у них безженству, долженствовало б скоро разрушиться, то и стали они принимать без разбора в свое худое общество людей всякого сброда, всякого языка и всякой веры, и сим единым средством существовали они до настоящего уничтожения.

Не мог и не может, кончено, быть полезен отечеству сих качеств политический разнообразный и юродивый состав членов, питающихся в совершенном почти от света и естественного общежительства разлучении, наиболее от грабежа посреди окрестных народов, не взирая на священные с оными обязательства мира и доброй дружбы, часто приносящих от рук крови и неправды во храмах Всевышнего жертвы, ими же гнушается Господь Вседержитель, и погруженных без того во всякое другое время, когда им способы к разбойничеству пресекаемы были, в совершенной праздности, гнуснейшем пьянстве и презрительном невежестве.

Преступления же их, вынудившие от Нас меры строгости, оглавляются следующим:

1- е. Оставляя под покровом забвения прежние свои важные и пагубные преступления и измены против верности и подданства, начали они, лет за десять тому назад, да и в самое новейшее время, гораздо далеко простирать свою дерзость, присвояя и требуя, наконец, себе, как будто достояния их собственности, не только всех тех земель, которые нами чрез последнюю войну от Порты Оттоманской приобретены, но даже и занятых селениями Новороссийской губернии, предъявляя, будто им и те, и другие издревле принадлежали, когда, напротив, всему свету известно, что первые из сих земель никогда во владении Речи Посполитой польской не находились, следовательно же от оной никому и даны быть не могли; а последние, хотя и составляют часть Малороссии, но тем не меньше особенною принадлежностью козаков запорожских никогда не были, да и быть не могли, потому что они в самом бытии своем не имели никакого законного начала, следовательно же и собственности никакой в землях, а были единственно терпимы в тех местах, где они засели, в замену прежней там военной стражи, чего ради те Новороссийской губернии земли как пустые, а впрочем не только к житию человеческому, но и к ограждению границ от неприятельских набегов удобные, были заселены людьми к земскому хозяйству и к военной службе равно устроенными.

2- е. Вследствие такого себе присвоения Новороссийской губернии земель, дерзнули они не только препятствовать указанному от нас обмежеванию оных, воспрещая посылаемым для оного офицерам явною смертию, но заводить и строить на них самовластно собственные свои зимовники, а сверх того уводить еще из тамошних жителей и из поселенных полков, гусарского и пикинерного, мужеска и женска пола людей, коих всего и уведено в Запорожье до восьми тысяч душ, включая тут и тех, кои, от притеснения козаков в собственных своих жилищах, принуждены были переходить к ним и подчиняться их самовластию.

3- е. Пограбили и разорили они, запорожцы, у одних обывателей Новороссийской губернии в двадцать лет, а именно с 1755 года, ценою на несколько сот тысяч рублей.