Розділ «Рогнеда Тихоновна Волконская ТЕНИ ВОЙНЫ[1]»

И Ковров пересказал услышанное от Стабулниека. Алексей слушал молча, не задавая вопросов.

— Ну, что на это скажешь? — спросил Ковров, видя, что Алексей сидит в раздумье.

— Да, да, интересно. Тебе пригодится. Это же может послужить темой для новой книги. Это сенсация! — наконец выдавил он из себя.

— Ты понимаешь, речь идет не только о картинах, — продолжал Ковров. — Как намекнул Эберт, вместе с картинами спрятаны важные документы, касающиеся группы “Черного беркута”.

— И ты думаешь, что художник Саулитс мог спрятать документы? Я достаточно наслышан о его взглядах и не думаю, чтобы он это сделал.

— Твои суждения, Алексей, весьма категоричны. Но не следует забывать, что человек под влиянием обстоятельств меняет взгляды. Согласись с этим.

— Кроме того, прошло столько лет… Быть может, сообщение, сделанное Стабулниеком, вообще безнадежно устарело. Неужели ты думаешь, что в наших лесах все еще рыщут банды, подобные группе “Черного беркута”? — рассмеялся Алексей.

— Это не совсем так. Прежде, чем написать эту книгу, я просмотрел кое-какие документы, беседовал с чекистами. Могу с уверенностью сказать, что группа “Черного беркута” не ликвидирована и до сих пор, хотя со времени окончания войны прошло столько лет. След ее утерян, но чекистам известно, что часть ее членов во главе с самим “Черным беркутом” осталась на нашей территории, а точнее — в Прибалтике. Надо полагать, они не бездействуют.

— И что из этого следует?

— А то, что чекисты, наконец, смогут получить в руки картотеку членов группы. Конечно, в ходе поисков им придется вернуться к показаниям Эберта и обстоятельствам его гибели.

— Что же ты думаешь предпринять в сложившейся ситуации?

— Я позвонил одному ответственному товарищу из госбезопасности.

— Ты в своем уме? Разве такие вещи рассказывают по телефону?

— А я и не думал рассказывать. Договорился о встрече с ним.

— Надо все обдумать, Толя. Надо обдумать.

— Ты говоришь так, будто сообщения Стабулниека ставишь под сомнение. Я уверен, что он сказал правду.

— Свежо предание, но верится с трудом, — рассмеялся Алексей. — О, мне пора! — сказал он, взглянув на часы. — В двенадцать у меня репетиция, осталось полчаса, Я побегу. До завтра.

— Почему до завтра? Что тебе делать? Живешь один, как я. Твои когда вернутся?

— Будут в Одессе до конца августа, пока Зойке в школу. А я с первого июля тоже могу к ним поехать. Жду не дождусь.

— Это когда еще будет! А сейчас ведь один?