Розділ «Рогнеда Тихоновна Волконская ТЕНИ ВОЙНЫ[1]»

— Спасибо. Привык к трубке.

Он достал маленькую прямую трубочку, ловко набил ее табаком и закурил.

— Так вот, Анатолий Николаевич, я прочел вашу документальную повесть “Осада Кенигсберга”. Знаете ли вы, какова судьба картин, оставленных в Риге?

— Нет, не знаю.

— Мне кажется, что я случайно коснулся этого дела. Я видел Эберта. Так звали одного эсэсовца, который сопровождал груз. Это было в Восточной Пруссии. Случилось так, что в начале сорок четвертого я попал на работу в имение барона фон Руиха. Здесь незадолго до освобождения мне вместе с другими рабочими имения пришлось ремонтировать мост. Однажды остановились у моста два грузовика с плоскими ящиками и “оппель”. Стали ждать, пока мы починим мост. Работа наша уже подходила к концу. Пассажиры легковой машины вышли и стали прохаживаться по обочине дороги. Их было двое. Один из них был в штатском — в черном драповом пальто с каракулевым воротником. Держался он поодаль от попутчика. Вид у него был какой-то расстроенный и грустный. Я решился попросить у него сигарету. Попросил по-немецки. Он всмотрелся в меня пытливо и спросил:

— Вы латыш?

— Да, рижанин.

Тогда он торопливо заговорил по-латышски:

— Слушайте меня внимательно. Я рижский художник Саулитс. Я спрятал в Риге очень ценные картины западноевропейских художников. Как только сюда придут советские войска, сообщите об этом сразу же. Понимаете, сразу же…

Тут к нам приблизился его спутник, эсэсовский офицер. Я пытался обратить на это внимание художника, но он не заметил моих знаков.

— Место тайника обозначено на картине, которую я написал перед отъездом из Риги. Она дома и называется…

Эсэсовец не дал ему договорить.

— Что это значит, профессор? Я все понял. Не удивляйтесь. Я рижский немец. Вы спрятали картины? Зачем?

— Эти картины некогда принадлежали мне, господин Эберт.

Саулитс молча отошел в сторону. Тут Эберт заорал на меня:

— Пошел вон!

Я юркнул в толпу рабочих, а Эберт направился к Саулитсу.

Вскоре мост починили, и машины уехали.

На другой день началось отступление немцев. Мы прекратили работу в имении и попрятались. Когда наши войска взяли имение фон Руиха, я сразу же пришел к командиру полка, занявшего имение, и рассказал ему о просьбе Саулитса. Он выслушал меня и сделал записи в блокноте. Сказал, что мое сообщение перешлет в Ригу специальной комиссии по розыску ценностей, разграбленных немцами. Очень меня благодарил.

— Что же было потом? — не выдержал Ковров.